— И что тогда делаем? — спросил Хреков.

— Следуем всей группой в направлении нашего противника. Лоб в лоб, так сказать. На удалении 45–50 километров от противника первая пара ныряет на предельно-малую высоту, при этом размыкаясь на определённой высоте и обходя группу противника с двух сторон.

— Куда девается вторая пара? — поинтересовался Томин.

— А она выполняет перед манёвром первой пары отстрел противорадиолокационных патронов, далее переворот и разворот на 180° со снижением скорости до 700–750.

В классе послышались мелкие смешки. Мол, что ты несёшь? Надо убегать от ракет, а мы тормозим.

— И что потом? — улыбался Хреков.

— Возможны три варианта, — сказал я и начал их попеременно расписывать.

Учтено было всё. Даже если кто-то из наших товарищей затупит и начнёт выполнять разворот в другую сторону.

— В любом случае противник окажется в «мешке». Даже с учётом обнаружения нас средствами радиолокации его аэродрома, — сказал я.

Генерал чесал затылок. Томин постукивал пальцами по столу. Даже Гнётов и Валера перестали быть мрачными.

— Товарищ генерал, вы позволите? — тихо сказал испытатель и Хреков разрешил ему выступить. — Я буду краток — забудьте всё, что мы вам говорили. Этот план достоин реализации. По крайней мере, вы втягиваете иранцев на «своё поле» — ближний бой, где у них не будет преимущества, — объяснил он и подошёл ко мне. — Молодец, парень! — похлопал он меня по плечу.

Генерал пару минут думал, советовался с Томиным, решал вопрос. Я всё это время сидел на своём месте с бело-синими от мела руками. Рисовал я на доске много.

Наконец, генерал согласился и утвердил план.

— Значит так, завтра ни один иранец не должен помешать нанесению ударов и высадке десанта. Будете работать на отдельном канале. Согласуйте все вопросы с офицерами боевого управления, — сказал он и взглянул на часы. — Я буду на высадке, а потом в поисково-спасательном экипаже. Время «Ч»…5.00.

Глава 25

На утреннюю постановку задачи сегодня приехали раньше обычного. Солнце ещё даже не показалось из-за горизонта, а на стоянке уже слышался мат-перемат вперемешку с указаниями о подготовке самолётов и вертолётов.

После формального зачитывания постановки, командир дал указание всем экипироваться и ждать команды на вылет. В комнате со снаряжением атмосфера была спокойной, но не без доли напряжения. Заспанные лица, широкие зевки, редкие покашливания и сопутствующие звуки, с которыми каждый надевал на себя лётные ботинки. Кому-то просто нужно было что-то сказать, дабы разрядить обстановку.

Я оделся самым первым и сидел у своего шкафчика, наблюдая за медленными движениями своих товарищей. Внутри я ощущал некое волнение за исход сегодняшних вылетов. А что, если не всё было мной учтено, и командир зря доверился мне?

За окном уже начало рассветать. Небольшой ветер гонял осевшую на бетоне пыль. Топливозаправщики гудели, разъезжая по всему аэродрому. Автомобили с аэродромными пусковыми агрегатами испускали в воздух копоть от выхлопных газов. Средства локации для управления полётами с командно-диспетчерского пункта начали раскручиваться. Аэродром готовился к напряжённому дню.

— Серый, а можно вопрос? — спросил Марик.

Если честно, не хотел бы я ему разрешать это делать. Спросит опять какую-то ерунду. Ему бы радоваться, что командир решил отложить вопрос по их с Менделем делу до окончания операции, а он всё в той же поре.

— Спрашивай.

— Тебе как в голову пришло всё это? Ну, план борьбы с Ф-14ми, — задал он вопрос, закрывая свой шкафчик.

— Долгая история. И не к месту, — сказал я, открывая свой планшет и проверяя в нём записи.

— Расскажи. Всем же интересно, — продолжил он меня донимать.

— Не забивай себе голову. Главное есть план, и он должен сработать, — ответил я ему, оглянувшись по сторонам.

Никого особо наш разговор не интересовал. Валера поглядывал в мою сторону, протирая светофильтр на шлеме, и Гнётов смотрел пристально в мою сторону. Но он уже пару дней так на всех смотрит.

— Серый, ну, будь человеком! — воскликнул Барсов. — Я, может, тоже так хочу.

Вот теперь все повернулись к нам в ожидании моего ответа. Не отвечать же ему, что я знаю основные технические данные по Ф-14му из будущего. Или что подобную тактику будут использовать против Ф-16 через десяток лет. Судя по взглядам старших товарищей, они настоятельно рекомендуют мне ответить.

— Хорошо. Есть листочек? — спросил я.

— Да. Сейчас, — порылся у себя в карманах Марик и достал помятый кусок миллиметровки.

— Записывай. Необходимо взять НЛ-10.

— Так, — начал писать Марк.

— Лист бумаги. Желательно ватман, — продолжил я.

Гусько уже начал догадываться о моём ответе и отвернулся. Валера тоже покачал головой и глубоко вздохнул, посмотрев на потуги Марка записывать мои советы.

— Цветные карандаши? — спросил Барсов.

— Обязательно. Без них никуда.

— Так. А дальше? — удивился он.

— А дальше садишься, рисуешь и обязательно при этом нужно думать, — ответил я, и все вокруг заулыбались от наивности Марика.

— Я чего-то не пойму. Так как ты составил план? — возмутился он.

— Барсов, мамой клянусь, тебя в школе ничему не учили что ли? — сказал Марику Бажанян. — Это тебе не девок перебирать. Тут думать надо. Вот и думай, как тоже какой-нибудь план замастырить.

Марик сначала обиженно на меня посмотрел. Я лишь развёл руками, показывая ему, что ничего сложного нет. Пару секунд и Барсов тоже заулыбался. Вслед за ним и Гаврюк, и все остальные. Даже Гнётов повеселел.

— Ну вот, а то совсем всё грустно. Сидим как на похоронах, — махнул рукой Буянов.

— Так… эт самое, может, тогда по нурсику? — не растерялся в сложившейся ситуации Гусько, предложив выпить.

— Нет! — хором ответили все, и в этот момент в комнату вошёл командир.

— Сидите, — махнул он рукой, как только все начали подниматься со своих мест.

Командир быстро экипировался, рассказывая наши дальнейшие действия.

— Находимся в первой готовности. Работаем пока по плану — две пары в воздухе, две пары в резерве на земле. В случае необходимости подымаем ещё звено.

— Командир, как будут засекать иранцев? Им от Мешхеда лететь почти так же, как и нам до границы, — заметил Валера.

— В этом нам помогут коллеги из известного всем комитета. Видимо, у них там есть свои люди и возможность связи. Об их готовности к вылету мы будем знать, — сказал командир. — Готовы? До времени «Ч» осталось немного. План боя понятен всем?

Все дружно закивали, а командир обвёл нас суровым взглядом.

— И ещё. В случае непосредственной угрозы кому-либо из ведущих или ведомых разрешаю пуск на поражение. Хватит с ними церемониться, — махнул командир. — Присядем.

Томин сел на стул рядом со своим шкафчиком. Все, как и в старой русской традиции — присесть на дорожку.

— Валерий Алексеевич, а если нас собьют? Мы ведь будем летать и над территорией Ирана. За это по их законам мы можем не просто сесть в тюрьму, — сказал Гнетов.

Верный вопрос от зама комэска. В такой ситуации сложно что-то советовать. Вот и Томин тянул с ответом.

— Тяните на территорию Афганистана. Здесь есть наши поисковые экипажи. Плюс подразделения «зелёных» на границе, — сказал командир с неким пренебрежением в произношении прозвища афганской армии. — А вообще — действуйте по уставу. Наша страна вас в заточении не бросит.

При этих словах он взглянул на свои часы марки «Командирские» с чёрным циферблатом и дал команду «по самолётам». Выйдя наружу, я остановился на крыльце, чтобы оглянуться на происходящее. Подобное я в прошлой жизни наблюдал несколько раз, но к таким движениям невозможно привыкнуть.

Воздух уже начал слегка разогреваться. Пыль поднималась всё выше, забиваясь во все щели и оседая на губах и зубах. Нос ощущал запах керосина, а уши оглушали гул двигателей и топот десятков бойцов, грузившихся на вертолёты.

Над полосой уже зависли «крокодилы» Ми-24, разгоняя во все стороны осевшую пыль. Экипажи Ми-8 загружали десантников и быстро выполняли контрольные висения над землёй. Эскадрилья штурмовиков отрабатывала на земле порядок построения и действия в парах при нанесении удара. Это тот самый «пеший по лётному», который со стороны напоминает странные танцы с макетом самолёта в руках.

Даже Хреков, полностью экипированный и с автоматом АКСУ на одном плече делал внешний осмотр своего вертолёта перед вылетом. Именно он командир одного из поисково-спасательных экипажей, которые в случае катапультирования прилетят на помощь.

— Чего застыл? — спросил у меня Валера, заметив, что я стою и не схожу с порога штаба.

— Зрелище завораживает, — ответил я, надевая шлем и застёгивая его на шее.